Зет - Косов Илья

— П-повелитель? — не веря своим же словам, спросила она и опустилась на колени.

«ДА, ДИТЯ. МЫ РАДЫ, ЧТО ТЫ ПОМОГЛА НАШЕМУ ВОИНУ… ХОТЬ И БЫЛИ НЕКОТОРЫЕ НЕДОПОНИМАНИЯ»

— В-вы не представляете, как рада Я! Я ведь… я ведь думала, что, быть может, вас и не стало с того самого… «хнык»… дня. Что вы ушли! Что вы… «хнык»… оставили нас… — заливаясь слезами, отрывисто говорила Алиса.

«Это нормально?»

«ДА. ИХ НАРОД ВСЕГДА БЫЛ… ТАКИМ. НО НАМ ПО-ПРЕЖНЕМУ ЕГО НЕ ХВАТАЕТ»

«КОРОЛЕВА МАГИР АЛЬ-ГОД АЛИСА, УСЛЫШЬ ЖЕ! РОВНО ЧЕРЕЗ ГОД И ОДИН МЕСЯЦ, ПРОКЛЯТАЯ ТВАРЬ, ЧТО ПОСМЕЛА СОВЕРШИТЬ СОТНИ И СОТНИ ЗЛОДЕЯНИЙ, ПОЛУЧИТ СВОЮ ЗАСЛУЖЕННУЮ КАРУ ОТ РУК НАШИХ И ОТ РУК НАШЕГО ВОИНА!»

— … я поняла. Заставьте его поплатиться! — гневно молвила Королева, а слезы её тут же испарились от жара её локонов. Теперь в Алисе наконец-то чувствовалось присущее ей ранее величие, сила, а главное — неугасающая злость к тому, кто стёр ЕЁ народ с лица земли.

— Ты слышала его…

— Да, отчетливо. Надеюсь, ты подаришь ему самую мучительную смерть…

— Поверь, мне самому интересно, как далеко я смогу зайти.

Глава 14 Разлад и океан

«И где же эти твои «вредители» обитают? Кто ж тебе так насолил?», — поинтересовался я у Духа Маны.

«ТЫ ПЕРЕОЦЕНИВАЕШЬ ВАШЕ, ЛЮДСКОЕ ВЛИЯНИЕ НА НАС. КАК СОЛЬ ВТОЯ НАВРЕДИТЬ НЕ МОЖЕТ НАМ, ТАК И ДЕЯНИЯ ВАШИ НЕ СКАЖУТСЯ НА НАС!»

«Верно говоришь… Вот только с «богом», видимо, ошибочка вышла?»

«… ЭТОГО МЫ НЕ ОТРИЦАЕМ. ВРЕДИТЕЛЕЙ ИСКАТЬ МЫ БУДЕМ ДЛЯ ТЕБЯ. ВЕДЬ НЕ ЖЕЛАЕШЬ СТАНОВИТЬСЯ ТЫ КАРАТЕЛЕМ НЕВИННЫХ. МЫ ЛИШЬ НАЙДЕМ ПРИЧИНУ УБИВАТЬ, ВЕДЬ ЗНАЕМ ПРИНЦИПЫ ТВОИ ДОБРА И ЗЛА»

«И каковы же мои… принципы?»

«НАСИЛЬНИКИ ДЕТЕЙ И ЖЕНЩИН, ПОВЕСЫ И КУТИЛЫ, СКУДОУМНЫЕ И БЕСПРИНЦИПНЫЕ — ИСХОДЯ ИЗ НАШЕГО ЗНАНИЯ УБЬЁШ ИХ ВСЕХ ТЫ БЕЗ ВОПРОСОВ»

«И сказать нечего… Так, куда идем?»

«СТРАНА ВОД»

«Странный выбор. Там много «вредителей»?»

«МОЖЕШЬ СЧИТАТЬ, ЧТО ТАК…»

Недоговаривает и темнит, сказал бы раньше, будто не к добру всё это. Но сейчас в сомнениях резона нет и быть не может. Страна Вод, так Страна Вод… интересная прогулка получится, правда, уж больно долгая…

…

Тем временем на землях Империи, где чуть не круглый год теплится народ, где в пору, когда прекрасными и шелковистыми коврами стелется трава, цветут и плодятся фруктовые и ягодные деревья, а винодельни начинают пополнять свои запасы винограда, становится так жарко, что дамы изнывают от обилия одежд на их телах, произошёл так называемый «разлад».

В любой семье ведь ладом, то есть верхом был мужчина, который должен по порядкам сладить со своей женой. И, как известно, в любой общине, будь то деревенька, город ли, иль королевство целое, когда верха слабы, низы спешат взять всё в свои руки. А то, что в масштабах королевства звать принято бунтом, мятежом, а иногда и целой революцией, в семье же нарекают ссорой. Не проводя подобных аналогий и сравнений, люд, что не привык нагружать себя «пустыми думами» и философствованиями, привык недооценивать величину, серьёзность и последствия подобного разлада — семейной ссоры.

У барона Дэна Остина, ввиду своей мечтательной натуры и души, стремящейся к прекрасному, желания и времени на рассуждения такого рода было предостаточно. Настолько, что результаты сего действа вы могли бы обнаружить в столичных библиотеках, а также на руках у выдающихся мыслителей этого столетия. Барон был уж далеко не молод, а потому в отличие от «тварей, дрожащих» право он имел… право считать, что на своём веку давно он понял суть мира и человека. Но один лишь разговор, что имел место быть совсем недавно, сбил с него всю спесь…

Дело было к вечеру, в такое время следует отужинать с семьей, чем барон до этого не пренебрегал, но вот оказия! Кто б мог подумать, что именно сегодня в этот ничем не примечательный день, начнется путь возвышения мало кому известного, неродовитого барона, что проживал в землях провинциальных (в разговорном смысле этого слова), а значит землях «низких», никому не нужных, далёких от богатств и мод столичных. И кто б посмел предположить, что вскоре только невежа и невежда будут продолжать окружать земли сии столь грубыми понятиями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Не будем вдаваться в подробности торговые и, как это сейчас модно толковать, экономические, скажу лишь, что барон наш преуспел весьма. Он добивался связей всевозможных — культурных и товарных в том числе — с владениями кланов, издревле зовущихся «Страной вод».

Сегодня же ему пришёл ответ, доставленный лично ему в руки посыльными в одеждах непривычных. Плетеный короб с тесьмой из нитей золотых и аккуратно выжженными на боку инициалами «Л.А.» расположил он на своём столе в покоях личных и вот уж битый час разглядывал его, не открывая, чувством необыкновенным преисполнившись. Фитиль свечной уже развратно оголил свои подолы, но барон всё медлил, трясущиеся руки никак не могли найти в своём хозяине мужества, что лишь украдкой взгляд бросал на сей подарок.

«Тук-тук-тук», — в покои постучали, сначала нежно, чтоб не вызвать беспокойства лишнего, потом стучащий передумал и начал бить дверь так, что та грозилась вылететь с петель. Барон же встрепенулся и издал писклявый возглас: «Войдите!».

И она вошла, барон был удивлен, как в его кроткой жёнушке нашлось столько силы, чтоб так покалечить ни в чем не повинную дверь, причем дубовую! Стоит отметить, что баронесса Элизия Остин могла по праву считаться эталоном светской дамы, жены, хранительницы очага и далее по списку. Упрекнуть её не смели даже девы столичные ни в характере, ни в навыках, ни уж тем более в красотах её и нарядах. Достаточно лишь обратить внимание на то, как выглядит поместье земель баронских, которое по виду и богатству своему походило больше на графское.

— Супруг мой… — начала она с обращения более формального, чем используют они обычно. — Мне бы хотелось видеть тебя на семейном ужине. Но вот прошёл уж час… В чем же причина?

Как и любой другой мужчина, Дэн Остин предпочел бы терпеть оскорбления и яровитость, а не такой спокойный тон. Отчего барон изрядно волновался и отчаянно пытался подобрать слова правильные.

— Свет очей моих! Послушай… причина моего отсутствия проста, но также обоснованна. Я, как муж порядочный, сегодня преуспел! Ведь помнишь, как я ездил с множественными визитами в Страну вод? Теперь же наконец прислали мне ответ, вот, погляди. — всё еще трясущейся рукой указал он на короб.

Баронесса же, не отрывая взгляда от барона, заставляя того буквально сжиматься в кресло, прошла к столу и опустила перст на крышку короба.

— Что же в нём, изволь поинтересоваться?

— Доказательство сотрудничества, я предполагаю… — лицо жены из хмурого переменилось в удивленное приятно, она открыла короб… и раздраженно выдохнула.

— ЭТО? «Доказательство сотрудничества», полагаешь? Наслышана я о мужах-изменниках, но кто бы мог предположить, что изменять супруге можно не только с женщиной или, не дайте боги, с мужчиной… Ваше «пристрастие», барон, сведет меня в могилу! Это же надо, вы только посмотрите!!! — всё распалялась она, а Ден Остин и не ведал истинной причины недовольства. Он лишь изумленно взирал на свою жену, что в гневе расхаживала взад-вперед по кабинету.

Тут её взгляд остановился на мольбертах, что были прикрыты белыми полотнами. Барон запаниковал.

— О-остуди свой пыл, любимая!

— «Любимая»?!! — вскрикнула она и стала сдергивать полотна одно за другим, в полумраке комнаты ей открывались десятки и десятки плодов многолетнего труда барона. Такие чувственные и великолепные, что любой критик воспылал бы к ним любовным чувством.

Барон же с ужасом наблюдал за тем, как всё тайное становилось явным. И тем более пугало его то, что Элизия всё это время из рук не выпускала короб.

— Думали, я не знала?! Думали, хоть кто-то в этом доме не знал?! Как же низко ваше мнение обо мне?! Сколько сил я приложила в управление поместьем, сколько чувств и лет своих я отдала нашей семье?!! И всё ради чего? Ради того, чтоб муж мой занимался ЭТИМ?! Уж лучше б был ты мужеложцем…! — «нет ничего печальнее на свете, чем повесть о любви неразделенной…».